Неточные совпадения
Вопрос об ухе был забыт и заменился другими
вопросами политического и теологического [Теоло́гия (греч.) — богословие.] свойства, так что когда штаб-офицеру из учтивости предложили присутствовать при «восхищениях», то он наотрез отказался.
Ему казалось, что при нормальном развитии богатства в государстве все эти явления наступают, только когда на земледелие положен уже значительный труд, когда оно стало в правильные, по крайней мере, в определенные условия; что богатство страны должно расти равномерно и в особенности так, чтобы другие отрасли богатства не опережали земледелия; что сообразно с известным состоянием земледелия должны быть соответствующие ему и пути сообщения, и что при нашем неправильном пользовании землей железные дороги, вызванные не экономическою, но
политическою необходимостью, были преждевременны и, вместо содействия земледелию, которого ожидали от них, опередив земледелие и вызвав развитие промышленности и кредита, остановили его, и что потому, так же как одностороннее и преждевременное развитие органа в животном помешало бы его общему развитию, так для общего развития богатства в России кредит, пути сообщения, усиление фабричной деятельности, несомненно необходимые в Европе, где они своевременны, у нас только сделали вред, отстранив главный очередной
вопрос устройства земледелия.
Сочинение это долженствовало обнять всю Россию со всех точек — с гражданской,
политической, религиозной, философической, разрешить затруднительные задачи и
вопросы, заданные ей временем, и определить ясно ее великую будущность — словом, большого объема.
Они не кричали, не спорили, а вели серьезные беседы по
вопросам политической экономии, науки мало знакомой и не любимой Самгиным.
— Мой
вопрос —
вопрос интеллигентам вчерашнего дня: страна — в опасном положении. Массовое убийство рабочих на Ленских промыслах вновь вызвало волну
политических стачек…
Ему было приятно рассказывать миролюбивым людям, что в комиссию сенатора Шидловского по рабочему
вопросу вошли рабочие социал-демократы и что они намерены предъявить
политические требования.
Почти везде Самгин встречал Никонову; скромная, незаметная, она приятельски улыбалась ему, но никогда не говорила с ним на
политические темы и только один раз удивила его внезапным, странным
вопросом...
«Он не сомневается в своем праве учить, а я не хочу слышать поучений». Самгиным овладевала все более неприятная тревога: он понимал, что, если разгорится спор, Кутузов легко разоблачит, обнажит его равнодушие к социально-политическим
вопросам. Он впервые назвал свое отношение к
вопросам этого порядка — равнодушным и даже сам не поверил себе: так ли это?
Наталью Ивановну интересовали теперь по отношению брата два
вопроса: его женитьба на Катюше, про которую она слышала в своем городе, так как все говорили про это, и его отдача земли крестьянам, которая тоже была всем известна и представлялась многим чем-то
политическим и опасным.
Меня будет сейчас интересовать совсем не
политическая злоба дня, а вечный
вопрос о справедливости и свободе.
Польско-русский
вопрос ставится и самими поляками и русскими слишком внешне, в плане
политическом, и решение его колеблется в зависимости от колебания
политических настроений и военных удач.
Вообще Москва входила тогда в ту эпоху возбужденности умственных интересов, когда литературные
вопросы, за невозможностью
политических, становятся
вопросами жизни.
Но журнал мало занимался
вопросами чисто религиозными и философскими, он был, по преимуществу, посвящен
вопросам социальным и
политическим, отчасти
вопросам искусства.
Это неверно в отношении к философии, но, может быть, отчасти верно в отношении к
вопросам социальным и
политическим.
Я никогда не был политиком, и моя мысль о злобе дня никогда не делалась
политической, она оставалась философской, моральной, заинтересованной духовной стороной
вопроса.
Была группа сотрудников, писавшая по
политическим и экономическим
вопросам, но она была изолирована, имела мало общего с ядром журнала и его главными целями.
В сущности, и те и другие ставят
вопрос религиозный на почву
политическую, формальную, внешнюю: одни боятся веры и хотели бы охранить себя от ее притязательной силы, другие боятся неверия и также хотели бы охранить себя от его растущей силы.
Нельзя верой решать
вопросов физики и химии,
политической экономии и истории, нельзя текстами св. писания возражать против выводов науки.
…
Вопрос от министра внутренних дел был и о всех государственных и
политических преступниках.
Словом сказать, все те скандалы, которыми так обильно было существование недавно канувшего в вечность Национального собрания и которые так ясно доказали, что
политическая арена слишком легко превращается в арену для разрешения
вопроса: при, ком или при чем выгоднее? — благоразумно при этом умалчивая: для кого?
Затем естественно возникает
вопрос: если уж нельзя не ощущать паники при одном слове «новшества», то какие из них заключают в себе наибольшую сумму угроз:
политические или социальные?
А то выдумали: нечего нам у немцев заимствоваться; покуда-де они над «накоплением» корпят, мы, того гляди, и политическую-то экономию совсем упраздним 22. Так и упразднили… упразднители! Вот уже прослышит об вашем самохвальстве купец Колупаев, да quibus auxiliis и спросит: а знаете ли вы, робята, как Кузькину сестрицу зовут? И придется вам на этот
вопрос по сущей совести ответ держать.
Но, наглядевшись вдоволь на уличную жизнь, непростительно было бы не заглянуть и в ту мастерскую, в которой вершатся
политические и административные судьбы Франции. Я выполнил это, впрочем, уже весной 1876 года. Палаты в то время еще заседали в Версале, и на очереди стоял
вопрос об амнистии 27.
Политическая, например, сторона
вопроса не могла ее озаботить: Петр Степанович уже раза четыре внушал ей, что шпигулинских буянов надо бы всех пересечь, а Петр Степанович, с некоторого времени, действительно стал для нее чрезвычайным авторитетом.
— Если бы каждый из нас знал о замышленном
политическом убийстве, то пошел ли бы он донести, предвидя все последствия, или остался бы дома, ожидая событий? Тут взгляды могут быть разные. Ответ на
вопрос скажет ясно — разойтись нам или оставаться вместе, и уже далеко не на один этот вечер. Позвольте обратиться к вам первому, — обернулся он к хромому.
Во Франции произошел крупный переворот: Луи-Филипп [Луи-Филипп (1773—1850) — французский король (1830—1848).] бежал, Тюильри [Тюильри — королевский дворец в Париже, построенный в XVI веке.] был захвачен, и объявлена была республика; главным правителем назначен был Ламартин [Ламартин Альфонс (1790—1869) — знаменитый французский поэт и
политический деятель.];
вопрос рабочих выступил на первый план.
Нью-йоркские газеты обмолвились о ней лишь краткими и довольно сухими извлечениями фактического свойства, так как в это время на поверхности
политической жизни страны появился один из крупных
вопросов, поднявших из глубины взволнованного общества все принципы американской политики… нечто вроде бури, точно вихрем унесшей и портреты «дикаря», и веселое личико мисс Лиззи, устроившей родителям сюрприз, и многое множество других знаменитостей, которые, как мотыльки, летают на солнышке газетного дня, пока их не развеет появление на горизонте первой тучи.
Короли и императоры почти ничем уже не управляют, никогда почти сами не решаются совершать внутренние изменения и вступать в новые внешние
политические условия, а большею частью предоставляют решение этих
вопросов государственным учреждениям или общественному мнению.
Решения
вопросов рабочего, земельного,
политического, религиозного не только не поощряются, но прямо задерживаются государственною властью.
Вся литература — и философская, и
политическая, и изящная — нашего времени поразительна в этом отношении. Какое богатство мыслей, форм, красок, какая эрудиция, изящество, обилие мыслей и какое не только отсутствие серьезного содержания, но какой-то страх перед всякой определенностью мысли и выражения ее! Обходы, иносказания, шутки, общие, самые широкие соображения и ничего простого, ясного, идущего к делу, т. е. к
вопросу жизни.
На второй день после своего переселения Инсаров встал в четыре часа утра, обегал почти все Кунцово, искупался в реке, выпил стакан холодного молока и принялся за работу; а работы у него было немало: он учился и русской истории, и праву, и
политической экономии, переводил болгарские песни и летописи, собирал материалы о восточном
вопросе, составлял русскую грамматику для болгар, болгарскую для русских.
На последнем пункте
политическая экономия Федосьи делала остановку. Бутылка вина на худой конец стоила рубль, а где его взять… Мои ресурсы были плохи. Оставалась надежда на родных, — как было ни тяжело, но мне пришлось просить у них денег. За последние полтора года я не получал «из дома» ни гроша и решился просить помощи, только вынужденный крайностью. Отец и мать, конечно, догадаются, что случилась какая-то беда, но обойти этот роковой
вопрос не было никакой возможности.
Тем не менее мы не сразу пришли в уныние, а тоже попробовали: и в земские собрания ездили, стараясь, по возможности, сообщить полемико-политический оттенок
вопросу о содержании лошадей для чинов земской полиции, и в качестве мировых судей действовали, стараясь извлечь из кражи мотка ниток на фабрике какой-нибудь
политический принцип. Все мы испробовали, но нигде не обрели"политики", а взамен того везде наткнулись на слово: тоска! тоска! и тоска!
— Некто Муффель, барон, камер-юнкер из Петербурга. Дарья Михайловна недавно с ним познакомились у князя Гарина и с большой похвалой о нем отзываются, как о любезном и образованном молодом человеке. Г-н барон занимаются также литературой, или, лучше сказать… ах, какая прелестная бабочка! извольте обратить ваше внимание… лучше сказать,
политической экономией. Он написал статью о каком-то очень интересном
вопросе — и желает подвергнуть ее на суд Дарье Михайловне.
К моему удивлению, Гаврило Степаныч порядочно знал
политическую экономию, читал Адама Смита, Милля, Маркса и постоянно жалел только о том, что, не зная новых языков, он не может пользоваться богатой европейской литературой по разным экономическим
вопросам из первых рук, а не дожидаясь переводов на русский язык; в статистике Гаврило Степаныч был как у себя дома, читал Кетле и Кольба, а работы русского профессора Янсона он знал почти наизусть.
Прочный же успех остается только за теми явлениями, которые захватывают
вопросы далекого будущего или в которых есть высший, общечеловеческий интерес, независимый от частных, гражданских и
политических соображений.
Она, разумеется, не принадлежала ни к одной из ярко очерченных в России
политических партий и хотя носила «панье» и соблюдала довольно широкую фантазию, но в
вопросах высших мировых coterie [ценностей — франц.] держалась взглядов Бежецкого уезда, откуда происходила родом и оттуда же вынесла запас русских истин. Ей не понравилось легкомыслие и шутливость, с которыми все мы отнессились к Шерамуру; она не стерпела и заметила это.
В 1824 году Овэн отправился в Соединенные Штаты, посетил там всех, бывших тогда в живых, президентов, собрал о многих
политических, административных и социальных
вопросах мнения столь отличных и опытных людей, как Джон Адамс, Джефферсон, Монро, Джон Квинси Адамс.
Замечательнейшим явлением в тогдашней письменности был, без сомнения, крестьянин Посошков, решившийся рассуждать самоучкой о
вопросах политической экономии — о средствах умножить избыток в народе и отвратить скудость.
Возможно ли же примирить суждения Пушкина, что Радищев был
политическим фанатиком, и чтобы, несмотря на то, он не мог отвечать на
вопрос «чего желал он?» [не имел никакой цели в своем поступке]?
— Я полагаю, — начал он, —
вопрос господина Устинова не совсем уместен; мы здесь, во-первых, не следственная по
политическим делам комиссия…
По
вопросам государственным,
политическим и общественным гласности еще никакой не было: она не простиралась даже и настолько, чтобы передавать прения дворянских съездов, но зато все понимали «благодетельную гласность» как плеть для наказания преступника, или как дубину для самозащиты, и это было еще самое лучшее, самое чистое понимание ее.
За царской властью никогда не признавалась Церковью непогрешимость ни в
политических, ни в церковных
вопросах, ей принадлежали права лишь в области церковного управления, которые естественно вытекают из отношения царя к Церкви в ее земном, историческом теле, но совершенно не распространяются ни на вероучение, ни на иерархию как таковую.
Это зависит, конечно, и от того, что Маркс, хотя и признанный отец «экономического материализма», совершенно не задавался основным для экономизма
вопросом о природе хозяйства: он мыслил его лишь в категориях технически-вещных или меркантильно-бухгалтерских, заимствованных из
политической экономии.
Эдельсон был очень серьезный, начитанный и чуткий литературный критик, и явись он в настоящее время, никто бы ему не поставил в вину его направления. Но он вовсе не замыкался в область одной эстетики. По университетскому образованию он имел сведения и по естественным наукам, и по
вопросам политическим, и некоторые его статьи, написанные, как всегда, по собственной инициативе, касались разных
вопросов, далеких от чисто эстетической сферы.
В какой степени он действительно разделял, например, тогдашнее credo Чернышевского в
политическом и философском смысле — это большой
вопрос. Но ему приятно было видеть, что после статей Добролюбова к нему уже не относятся с вечным
вопросом, славянофил он или западник.
И это было, в сущности, верно. Идеи, социальные
вопросы,
политические мечты и упования отвлекли его совсем от интересов и работы беллетриста.
Невозможность по
политическим условиям непосредственного социального дела привела к тому, что вся активность перешла в литературу и мысль, где все
вопросы ставились и решались очень радикально.
Она же сделала их менее чувствительными к
вопросам дня, к
политическому движению, к разным общественным влияниям.
Даже без той характеристики, которую Золя посвятил своему приятелю, нетрудно было бы догадаться, что для Доде
политические и социальные
вопросы стояли всегда на втором плане.